Любовь под горячую руку - Страница 51

Лучше в семь. — Быстро поправила я. — Работы много, до пяти могу не успеть…

Лады! В семь так в семь. — Согласилась Оксана и повесила трубку.

С ума сойти! Мне уже сорок! Когда то я считала, что это уже старость. На полном серьезе доказывала подружке, что в этом возрасте и жить то в принципе незачем. Разве может пожилая женщина мечтать о модной одежде, красивом любовнике ? Да в сорок лет пора уж и о душе подумать! Можно, конечно, и помечтать. О прибавке зарплаты, о новом телевизоре, о бесплатной путевке в местный дом отдыха… Но романтическим грезам, поискам любви и смысла жизни в таком преклонном возрасте места уже просто нет. Так я думала в пору своей прекрасной юности. Теперь же, в канун юбилея, к моему искреннему изумлению оказалось, что жизнь то только начинается! Да я не испытывала такого морального подъема и душевного волнения пожалуй лет десять, а то и больше. Я даже в любовь начала верить, а то грешным делом считала это чувство удачной выдумкой режиссеров мыльных сериалов для привлечения большего числа домохозяек и других доверчивых зрителей. Я даже улыбнулась. Оксана права, я могла бы запросто убавить себе в паспорте лет пять-десять, в душе я чувствую себя если не на двадцать лет, то уж точно не старше тридцати. Здоровье отменное, фигура еще вполне ничего, морщин тоже вроде пока не намечается… И все же мне сорок. Сорок и не на год меньше. Говорят, с этого момента жизнь начинает лететь семимильными шагами, не успеешь оглянуться, уже сорок пять, баба ягодка опять, потом пятьдесят, шестьдесят…. Ну а дальше кому как повезет, как говорится, сколько господь отмерил… Настроение опять как то сникло, пожухло и свернулось в трубочку, как опавший осенний листок. Я достала из сумочки зеркало и придирчиво начала всматриваться в свое лицо… Да уж! Какие там двадцать и даже тридцать лет… Вот они, мои сорок лет, в каждой морщинке, в потухших невеселых глазах, в опущенных кончиках губ… Волосы давно пора подкрасить, кожа просто нуждается в питательной маске, не плохо бы записаться на массаж… «А почему бы мне сегодня не пойти к начальнику и не попросить отгул? » — Внезапно решила я. Действительно, почему? Имею я право в свой день рождения хоть не на долго забыть о трупах, поджогах и изнасилованиях? Могу сходить в салон красоты, спокойно вернуться домой и приготовить праздничный ужин? Интересно, когда я в последний раз просила Панченко освободить меня от работы? Сама не припомню, видно было это очень давно…

Я встала и решительно направилась в кабинет Ивана Тарасовича. К счастью, он был на месте. Принял он меня не особо радушно, но, в принципе, вполне благосклонно, учитывая наши натянутые отношения.

Ну, здравствуй, Кочетова! — Начальник откинулся на спинку крутящегося кресла и снисходительно на меня глянул. — Присаживайся. Я что хотел спросить, Шаров скоро из больницы выписывается?

А в чем дело? — Насторожилась я.

Да ничего особенного, — коротко хохотнул Панченко, — что вы, как ежик, ощетинились, Тамара Владимировна? Вы ведь сами настаивали довести это дело с женой полковника до суда. Так действуйте, Вам и карты в руки. Пусть Андрей заявление пишет, сами, как свидетель пойдете…

Я не поняла, Иван Тарасович, с чего бы это такие перемены? Вы же вчера еще запрещали нам в эти разборки соваться. Строгий выговор даже мне объявили….

Не надо передергивать, Тамара Владимировна! — Враз поскучнел начальник. — Зачем все в одну кучу валить? Выговор Вы получили законно и справедливо, за грубость и нарушение субординации. А нападение на нашего сотрудника, это совсем другая статья… Это даже полковничьим женам не позволительно.

Я встали и озадаченно посмотрела на Панченко. Хотелось бы мне знать, что значат такие разительные перемены в мировоззрении начальства… Уже у двери Иван Тарасович окликнул меня.

Кстати, Тамара Владимировна, говорят, у Вас сегодня день рождения? Примите мои искренние поздравления и пожелания счастья. Можете с работы пораньше уйти. Гостей, небось пригласили? — Добродушно улыбнулся он. Я уставилась на Панченко с изумлением. Вот уж никогда бы не подумала, что этот человек забивает свою голову датами рождения подчиненных! Видя мое недоумение, начальник счел своим долгом пояснить. — Это меня недавно в управлении надоумили, там семинар у нас был по вопросам работы с личным составом. Советовали проявлять заботу и внимание. Вот я и распорядился, чтобы для начала в отделе кадров составили график дней рождения сотрудников. Они еще и стенгазету с поздравлениями к обеду вывесить обещали.

Я поблагодарила начальника и со всех ног кинулась в отдел кадров. Не хватало еще для полного счастья только стенгазеты с поздравлениями! И почему мне так не везет? Угораздило же Панченко начать заботу и внимание к сотрудникам именно с моего дня рождения. Девочки кадровички за коробку конфет вняли моим пламенным мольбам и согласились не вывешивать уже нарисованную газету, правда, пошли они на это с видимой неохотой. Больно уж красочное вышло поздравление. Они трудились над ним со вчерашнего дня и искренне не понимали причины моего недовольства. Для верности я попросила разрешения взять этот кусок ватмана с собой. Я выразила горячее желание украсить им гостиную у себя дома. Девочки с радостью согласились подарить мне газету в качестве подарка.

Я задумчиво брела из отдела кадров с рулоном ватмана под мышкой, старательно обдумывая, что бы такого придумать из закусок, чтобы получилось вкусно, но и времени бы много не заняло. В это время из-за поворота вынырнула худосочная фигура Миши Цветкова. Он стремительным шагом приблизился к кабинету Панченко и на мгновение замер перед дверью, не решаясь войти. Я окликнула эксперта, и он, облегченно вздохнув, юркнул за мной ко мне в кабинет.